– Друг мой, ну и успех!

Вольф сел на подушку напротив него.

– Это было здорово, – сказал он. – Ты настоящий фокусник.

– Такая свалка! И автобус пришел как раз, когда надо, и обезьяна убежала…

Вольф присмотрелся к тому, чем занимался Абдулла. На полу рядом с ним лежала куча бумажников, дамских сумочек, кошельков и часов. Продолжая разговаривать, он взял в руки красивый бумажник из тисненой кожи, вынул из него пачку египетских банкнот, несколько почтовых марок и маленький золотой карандашик и засунул их куда-то под халат. Затем он отложил бумажник, взял дамскую сумочку и стал в ней копаться.

Вольф понял, откуда взялись все эти вещи.

– Ах ты, старый мошенник, – сказал он. – Твои ребята в этой толчее лазили по карманам.

Абдулла ухмыльнулся, сверкнув стальной коронкой.

– Приложить столько усилий и украсть только один портфель…

– Он у тебя?

– Конечно.

Вольф расслабился. Абдулла не пошевелился, чтобы отдать портфель. Вольф спросил:

– Почему ты его мне не отдаешь?

– Сию минуту, – ответил Абдулла, но по-прежнему не двинулся с места. Через минуту он сказал:

– Ты обещал заплатить мне еще пятьдесят фунтов при получении.

Вольф отсчитал банкноты, и они исчезли под грязным халатом. Абдулла наклонился вперед, одной рукой прижимая к груди ребенка, другую просовывая под подушку, на которой сидел, и вытащил портфель.

Вольф взял его и внимательно осмотрел. Замок был сломан. Он рассердился: должен же быть предел наглости. Он заставил себя проговорить спокойным голосом:

– Ты его уже вскрыл.

Абдулла пожал плечами и ответил:

– Maaleesh. – Это очень удобное двусмысленное арабское слово означало одновременно «виноват» и «ну и что?».

Вольф вздохнул. Он слишком долго жил в Европе и забыл, как делались дела дома.

Он открыл портфель. Внутри лежала стопка из десяти или двенадцати убористых машинописных страниц на английском языке. В то время, как Вольф начал читать, кто-то поставил рядом с ним крошечную кофейную чашку. Он поднял глаза и увидел красивую молодую девушку.

– Твоя дочь? – спросил он у Абдуллы.

Абдулла рассмеялся.

– Моя жена.

Вольф еще раз взглянул на девушку. На вид ей было лет четырнадцать. Он вернулся к документам. Прочитав первую страницу, со все возрастающим недоверием пролистал остальные и опустил их на пол.

– Мой бог, – тихо простонал он и рассмеялся.

В портфеле был полный комплект меню казарменной столовой на июнь месяц.

Вэндем говорил полковнику Боггу:

– Я издал распоряжение, напоминающее офицерам, что документы генштаба запрещается носить по городу, кроме исключительных случаев.

Богг сидел за своим массивным фигурным столом и натирал носовым платком красный крикетный мяч.

– Хорошая мысль, – ответил он. – Парни не должны расслабляться.

Вэндем продолжал:

– Один из моих осведомителей, новая девушка, о которой я вам рассказывал…

– Проститутка.

– Да. – Вэндем пересилил желание ответить Боггу, что определение «проститутка» не подходит к Элин. – Она слышала, что беспорядки были организованы Абдуллой…

– Кто это?

– Это своего рода египетский Фейгин, а кроме того, он мой осведомитель, хотя продажа мне информации – самое скромное из его многочисленных занятий.

– С какой целью были, по слухам, организованы эти беспорядки?

– Кража.

– Понятно. – Видно было, что Богг ему не верит.

– Было украдено множество вещей, но нам следует рассмотреть и такую вероятность, что основной целью кражи был портфель.

– Заговор! – произнес Богг с ноткой веселого скептицизма. – Зачем Абдулле меню нашей столовой? – Он рассмеялся.

– Он ведь не знал, что находится в портфеле. Он просто мог предположить, что там секретные документы.

– Я повторяю свой вопрос, – произнес Богг с видом отца, терпеливо поучающего ребенка. – Зачем ему секретные документы?

– Может быть, он действовал по заданию.

– Чьему?

– Алекса Вольфа.

– Кого?

– Убийцы из Асьюта.

– Майор, я думал, мы уже закрыли этот вопрос.

Зазвонил телефон, и Богг снял трубку. Вэндем воспользовался предоставленной ему возможностью немного успокоиться. Он подумал, что правда о Богге заключалась в том, что тот не верил в себя, не доверял своим суждениям, и, так как ему не хватало уверенности для принятия правильных решений, он играл в превосходство, самоуверенно осаживая других, и это позволяло ему тешить себя мыслью, что все-таки он был умен. Богг, конечно, не представлял в полной мере, чем чревата кража портфеля. Он мог бы выслушать то, что собирался сказать Вэндем, и затем принять решение, но Богг этого боялся. Он не мог вести плодотворные дискуссии с подчиненными, поскольку вся его умственная энергия уходила на то, чтобы подловить собеседника на каком-то противоречии или ошибке, либо выказать полное презрение к его идеям; к моменту, когда он прекращал игру в собственное превосходство, решение – плохое или хорошее – само собой появлялось на свет в ходе дискуссии.

Богг говорил:

– Конечно, сэр, я займусь этим немедленно.

Вэндему было интересно наблюдать, как Богг вел себя с руководством. Полковник повесил трубку и спросил:

– На чем мы остановились?

– Убийца из Асьюта все еще на свободе, – ответил Вэндем. – Возможно, это не случайно, что вскоре после его прибытия в Каир у офицера генштаба крадут портфель.

– В котором находится меню столовой.

«Опять все сначала», – подумал Вэндем. Вслух он сказал как только мог любезно:

– В разведке мы не верим в совпадения, не так ли?

– Не учи меня, парень. Даже если ты прав – а я уверен, что это не так, – что мы можем сделать, кроме как издать распоряжение, которое ты уже разослал?

– Я говорил с Абдуллой. Он отрицает, что знает Алекса Вольфа, а я думаю, он лжет.

– Если он вор, то почему бы не сдать его египетской полиции?

«А что это даст?» – подумал Вэндем. Вслух же он заявил:

– Они всё о нем знают. Но не могут арестовать его, так как слишком многие полицейские чины получают от него большие взятки. Конечно, мы могли бы взять его и с пристрастием допросить. Это человек без всяких принципов, он без колебаний перебежит в лагерь противника…

– В разведотделе генштаба не арестовывают людей и не допрашивают их с пристрастием, майор…

– Это может сделать полевая служба безопасности или даже военная полиция.

Богг улыбнулся.

– Если я пойду в полевую службу безопасности с этой историей об арабском Фейгине, укравшем меню столовой, меня там поднимут на смех.

– Но…

– Мы уже достаточно долго обсуждаем это, майор, слишком долго.

– Ради бога…

Богг повысил голос:

– Я не верю, что эти беспорядки были организованы, я не верю, что Абдулла намеренно украл портфель, и я не верю, что Вольф – немецкий шпион. Ясно?

– Послушайте, я только хочу…

– Вам ясно?

– Да, сэр.

– Хорошо. Вы свободны.

Вэндем вышел из кабинета.

Глава 6

Я маленький мальчик. Папа говорил, сколько мне лет, но я забыл. Я опять спрошу у него, когда он в следующий раз приедет домой. Мой папа – солдат. Место, куда он уехал, называется Судан. Судан – это очень далеко.

Я хожу в школу. Я учу Коран. Коран – это священная книга. Я также учусь читать и писать. Читать легко, а аккуратно писать трудно. Иногда я собираю хлопок или вожу животных на водопой.

Обо мне заботятся мама и бабушка. Моя бабушка – очень известный человек. Люди со всего света приходят к ней, когда болеют. Она лечит их лекарствами, приготовленными из трав.

Бабушка дает мне патоку. Я люблю ее есть с творогом. Я сижу на кухне, и она рассказывает мне разные истории. Моя любимая история – баллада о Захране, герое Деншвея. Когда она ее рассказывает, то всегда прибавляет, что Деншвей находится недалеко от нас. Наверное, она стареет и все забывает, потому что Деншвей очень далеко. Однажды я ходил туда с Абдель, и это заняло у нас все утро.