Под конец ему попались папки с документами о зарплате и должностях его подчиненных, и он решил сжечь их тоже, поскольку они могли помочь противнику определить степень важности допрашиваемых лиц. Коробка была уже полна. Он поднял ее на плечо и вышел во двор.

Джейкс развел огонь в ржавой железной бочке для воды, установив ее на кирпичах. Капрал бросал бумаги в огонь. Вэндем сбросил на землю коробку и некоторое время смотрел на бушующее пламя. Эта сцена напомнила ему «Ночь Гая Фокса в Англии». [12]  Обугленные бумажные лохмотья взлетали над бочкой в потоке горячего воздуха. Вэндем повернулся и зашагал прочь.

Ему хотелось подумать, и он решил прогуляться пешком. Вэндем прошел через здание генштаба и вышел в город. Щека у него болела. Наверное, это к лучшему – значит, рана заживает. Он отращивал бороду, чтобы скрыть безобразный шрам, когда придет время снимать повязку. Каждое утро Вэндем радовался тому, что ему не нужно бриться.

Затем его мысли обратились к Элин, он вспоминал, как она выгибала спину и как капельки пота блестели на ее обнаженной груди. Вэндем был шокирован тем, что произошло после того, как он поцеловал ее, и одновременно испытывал чувство восторга. В эту ночь все для него было впервые: впервые он занимался любовью с женщиной не на кровати; впервые женщина с ним испытала такой сильный оргазм; впервые половой акт был актом равных партнеров, а не навязыванием женщине мужских желаний, более или менее согласной удовлетворить их. То, что он и Элин так неожиданно влюбились друг в друга, было настоящей катастрофой. Его родители, друзья и все его армейское окружение придут в ужас от его намерения жениться на «туземке». Мать будет объяснять ему, почему евреи были не правы, отвергнув Иисуса. Вэндем решил не мучить себя пока этими мыслями. Вполне возможно, что через несколько дней ни его самого, ни Элин не будет в живых. «Надо радоваться солнцу, пока оно светит, – подумал он, – а дальше – как получится!»

Его мысли опять вернулись к той девушке, которой Вольф перерезал горло в Стамбуле. Вэндема ужасала мысль о том, что в четверг что-нибудь может случиться и Элин окажется снова наедине с Вольфом.

Вэндем огляделся и почувствовал, что очутился в праздничной атмосфере. Проходя мимо дамской парикмахерской, он увидел, что она переполнена клиентками и на тротуаре стоит очередь на вход. В магазинах одежды дела тоже шли неплохо. Из бакалейной лавки вышла женщина с полной корзиной консервированных продуктов, а у входа в лавку стояла длинная очередь. На витрине следующего магазина была вывешена наспех написанная табличка: «Извините, косметика кончилась». Вэндем понял, что египтяне готовятся к освобождению.

Его не покидало чувство неотвратимой беды. Казалось, даже небо было темнее обычного. Он поднял глаза: небо действительно потемнело. Над городом нависла серая мгла, в которой плыли какие-то точки. Вэндем понял, что это дым, а черные точки – это пепел от сгоревшей бумаги. По всему Каиру англичане жгли документы, и поднимавшаяся вверх сажа затмевала солнце.

Вэндем вдруг обозлился на самого себя и на союзные армии за то, что они вот так послушно готовятся к поражению. Куда пропал дух Битвы за Англию? [13]  Куда делась эта знаменитая смесь упрямства, боевого искусства и храбрости, которая в тот момент характеризовала британскую нацию? «А сам-то ты что собираешься делать?» – этот вопрос Вэндем адресовал себе.

Он повернул назад и зашагал в сторону Гарден-Сити – туда, где в реквизированных виллах был расквартирован генштаб. Мысленно он представил себе карту линии Эль-Аламейн – последний рубеж обороны союзников. Эту линию обороны Роммель не мог обогнуть, поскольку ее южный фланг упирался в непроходимую Каттарскую впадину. Единственное, что оставалось Роммелю, это идти на прорыв.

В каком месте он попробует его осуществить? Если он поведет свои войска на северном фланге, тогда перед ним будет выбор: сделать рывок на Александрию или же совершить обходной маневр и атаковать силы союзников с тыла. Если же он пойдет на южном фланге, он должен будет либо сразу прорываться на Каир, либо, как и в первом случае, совершить обходной маневр и уничтожить остатки союзных войск.

Вэндем знал, что непосредственно за линией Эль-Аламейн располагается хорошо укрепленный рубеж Алам Хальфа. Совершенно ясно, что наиболее удачным развитием событий для союзников был бы вариант, при котором после прорыва линии Роммель атакует Алам Хальфа и потеряет там часть своих сил.

Был еще один фактор. Подходы к южной оконечности Алам Хальфа преграждали предательские участки зыбучих песков. Маловероятно, что Роммель знает о них, поскольку он никогда не заходил так далеко на восток, в то время как англичане располагали подробными картами этого участка пустыни.

«Итак, – решил Уильям Вэндем, – моя задача – помешать Алексу Вольфу сообщить Роммелю о том, что линия Алам Хальфа хорошо укреплена и не может быть атакована с юга».

Это был заведомо почти невыполнимый план.

Так получилось, что ноги сами привели Вэндема к дому Вольфа – вилле «Оливье». Он сел в крошечном парке напротив под оливковыми деревьями и уставился на здание через дорогу, как будто надеялся получить ответ о местонахождении Вольфа.

«Хорошо бы Вольф ошибся, – подумал он, – и сообщил Роммелю о возможности наступления на южном направлении».

И вдруг Вэндем понял, что попал в точку.

«Предположим, я поймал Вольфа и захватил его передатчик. Пойдем дальше и допустим, что мне удалось заполучить ключ к его шифру. В этом случае я смогу сам передать донесение Роммелю о возможности атаковать Алам Хальфа с юга».

Мысль эта стала быстро обрастать деталями, и Вэндем почувствовал душевный подъем. На сегодняшний день Роммель доверяет – и совершенно справедливо – информации, передаваемой ему Вольфом. Предположим, он получает донесение от Вольфа, в котором говорится, что линия обороны Эль-Аламейн ослаблена на южном фланге, что южные подходы к Алам Хальфа затруднены и что сам рубеж Алам Хальфа плохо укреплен.

Искушение будет слишком велико, чтобы Роммель мог устоять.

Он осуществит прорыв линии обороны на южном фланге и затем повернет на север в предвкушении захвата Алам Хальфа малой кровью. Тут он и завязнет в песках. Пока он будет оттуда выбираться, наша артиллерия нанесет сокрушительный удар по его силам. Когда он все-таки доберется до Алам Хальфа, то окажется перед мощным укрепленным районом. В этот момент мы перебросим туда свежие силы с передовой и раздавим противника, как орех.

Если ловушка сработает, можно будет не только спасти Египет, но и уничтожить африканский корпус.

«Надо довести эту идею до начальства», – подумал Вэндем.

Это будет нелегко. Сейчас его положение неважное – в сущности, профессиональная репутация Вэндема сильно пошатнулась из-за неудачи по делу Вольфа. Но, несмотря на это, начальство должно оценить его идею.

Он встал со скамейки и зашагал в контору. Будущее уже представало перед ним в совершенно другом свете. Солдатские сапоги, возможно, не будут грохотать по кафельным полам мечетей. И сокровища Египетского музея не будут отправлены в Берлин. И Билли не придется вступать в гитлерюгенд. А Элин не отправят в Дахау.

«Мы все будем спасены, – подумал он. – Если я поймаю Вольфа».

Часть III

Алам Хальфа

Глава 1

«Когда-нибудь я все-таки врежу Боггу по морде», – подумал Вэндем.

Сегодня подполковник Богг был в наихудшем расположении духа, которое характеризовалось нерешительностью, саркастичностью и обидчивостью. Он нервно покашливал – прием, к которому он прибегал, когда боялся решать, – а сегодня он кашлял, не переставая. Кроме того, он все время суетился: поправлял и без того аккуратные стопки документов, закидывал ногу на ногу и полировал свой проклятый крикетный мяч.