Он вернулся в спальню и торопливо оделся.

– Что там такое? – спросила его жена из кровати.

– Работа.

– Опять работа!

Она повернулась на другой бок.

Он взял свой пистолет из ящика стола и засунул его в карман пиджака, затем поцеловал жену и незаметно вышел из дому. Сев в машину и включив зажигание, Кемель минуту посидел неподвижно, раздумывая. Надо бы спросить совета у Садата, но на это нужно время. У Вэндема может не хватить терпения сидеть в кустах, и он что-нибудь предпримет. Сначала надо нейтрализовать Вэндема – и сделать это быстро, а затем он поедет к Садату.

Кемель завел машину и поехал в сторону Замалека. Ему нужно время, чтобы все как следует обдумать, но этого-то как раз у него и нет. Наверное, придется убить Вэндема. Ему никогда еще не приходилось убивать человека, и он не знал, способен ли на это вообще. Уже много лет он вообще никого ни разу не ударил. А как потом он заметёт следы? Может пройти немало времени, прежде чем немцы войдут в Каир, – а сейчас есть вероятность, что их наступление вообще будет отражено. Тогда начнется расследование происшествия на бечевнике, и рано или поздно Кемелю будет предъявлено обвинение. После чего его, вероятнее всего, расстреляют.

«Мужайся», – сказал он вслух, вспоминая, как самолет Имама взорвался после того, как он совершил аварийную посадку в пустыне.

Припарковав автомобиль неподалеку от бечевника, Кемель достал из багажника моток веревки. Засунув ее в карман пиджака, он двинулся вперед, держа пистолет за дуло, чтобы использовать его, как дубинку. «Когда я последний раз пользовался им? Шесть лет назад, – припомнил он, – если не считать упражнений в тире».

Кемель вышел на берег реки. Его глазам открылось серебристое течение Нила, черные силуэты плавучих домиков, смутная полоска бечевника и темные очертания прибрежных зарослей. Там, в этих зарослях, где-то прячется Вэндем. Кемель шагнул вперед, стараясь не шуметь.

При свете сигареты Вэндем посмотрел на свои наручные часы. Было 11.30. Совершенно ясно, что что-то произошло. Либо арабский полицейский переврал его сообщение, либо в генштабе не знали, где находится Джейкс, либо Богг опять выкинул какой-нибудь номер. Вэндем не имел права давать Вольфу шанс сесть сегодня за передатчик. Ничего не оставалось, как пробраться в плавучий домик и самому поставить все на карту.

Он загасил сигарету и тут услышал, как кто-то движется рядом, в зарослях.

– Кто там? – спросил он свистящим шепотом. – Джейкс?

Из кустов появилась темная фигура, произнесшая:

– Это я.

Вэндем не узнал голоса, а лицо говорящего было скрыто темнотой.

– Кто это?

Человек подошел ближе и поднял руку.

Вэндем повторил:

– Кто… – и тут понял, что рука была занесена для удара. Он дернулся в сторону, что-то тяжелое скользнуло по его голове и обрушилось ему на плечо. Майор вскрикнул от боли, и его правая рука беспомощно повисла. Вэндем рванулся вперед, неуклюже пытаясь схватить нападавшего левой рукой. Человек шагнул назад и нанес новый удар, который пришелся ему прямо по макушке. На мгновение Вэндем почувствовал острую боль, а затем потерял сознание.

Кемель засунул пистолет в карман и присел на корточки рядом с распростертым телом майора. Сначала он приложил руку к его груди и с облегчением вздохнул, почувствовав сердцебиение. Затем, двигаясь проворно, он снял с него обувь и носки и, скатав последние в комок, засунул их Вэндему в рот вместо кляпа. Теперь он не сможет позвать на помощь. Затем он перевернул Вэндема на живот и связал ему руки за спиной. Другим концом веревки он связал ему щиколотки и привязал веревку к дереву.

Через несколько минут майор очнется, но не сможет сдвинуться с места. Закричать он тоже не сможет. Так он и будет лежать здесь, пока кто-нибудь не споткнется об него. Как скоро это произойдет? Обычно в этих зарослях бывает много народу – молодые люди и солдаты со своими подругами, но сегодня их, конечно, уже всех распугали. Возможно, что какая-нибудь припозднившаяся парочка обнаружит Вэндема или услышит его стоны…

Кемель решил подойти взглянуть на плавучий домик. Легкой походкой он направился по бечевнику в сторону «Джихана». Там внутри горел свет, но иллюминаторы были зашторены. Его подмывало войти туда, но сначала надо было посоветоваться с Садатом.

Он повернулся и зашагал к своей машине.

Соня сказала:

– Алекс рассказывал мне о вас, Элин.

Она улыбнулась.

Элин улыбнулась ей в ответ. «Так это и есть знакомая Вольфа, которой принадлежит плавучий домик? И Вольф живет у нее? Он что, не ожидал, что она вернется так рано? Почему ни он, ни она не выглядят рассерженными или озадаченными?» Для поддержания разговора Элин спросила:

– Вы только что вернулись из клуба «Ча-ча»?

– Да.

– Ну и как все там было?

– Как всегда – изматывающе, возбуждающе и успешно.

Соня за словом в карман не лезет, это ясно.

Вольф протянул Соне бокал с шампанским. Она взяла его, не глядя на Вольфа, села рядом с Элин и спросила:

– Я слышала, вы работаете в магазине у Микиса?

– Да нет же, – ответила Элин, думая про себя: «Неужели тебе на самом деле это интересно?» – Я помогала ему в течение нескольких дней, вот и все. Мы с ним родственники.

– Так вы – гречанка?

– Да.

Этот пустой разговор придавал Элин уверенности. Ее страхи отступили. Неизвестно, что будет дальше, но ясно одно: Вольф не посмеет с помощью угроз овладеть ею в присутствии одной из самых знаменитых женщин в Египте. Приход Сони означал передышку, по крайней мере, на время. Уильям планировал арестовать Вольфа, прежде чем наступит полночь…

Полночь!

Она чуть не забыла. В полночь Вольф засядет за передатчик и сообщит противнику данные о линии обороны. Но где находится передатчик? Если он в другом месте, Вольф должен будет скоро уйти. Если же он здесь, как он будет передавать свое сообщение в присутствии Элин и Сони? Что у него на уме?

Сидя между ними, Элин почувствовала надвигающуюся опасность.

– Ну и счастливчик же я – сижу рядом с двумя самыми красивыми женщинами в Каире! – заговорил Вольф.

Элин смотрела прямо перед собой, не зная, что предпринять.

– Правда, она красива, Соня? – спросил Вольф.

– О да. – Соня провела рукой по лицу Элин, затем взяла ее за подбородок и повернула к себе. – Как ты считаешь, Элин, а я – красивая?

– Конечно, – нахмурилась Элин.

Все это было очень странно. Такое впечатление, что…

– Я так рада слышать это, – сказала Соня и положила ладонь на ее колено.

Тут Элин поняла.

Все встало на свои места: терпение Вольфа, его напускная обходительность, плавучий домик, якобы неожиданное появление Сони… Элин почувствовала, что она в опасности. Эта парочка хочет использовать ее, и выбора у нее нет – придется лежать и бессловесно соглашаться на все, что они захотят с ней сделать. А в руке у Вольфа будет нож…

«Перестань сейчас же, – приказала она себе. – Нечего бояться. Я могу вынести приставания двух престарелых извращенцев. Ставка слишком высока. Забудь о своем драгоценном теле, малышка, подумай лучше о передатчике и о том, как не дать Вольфу воспользоваться им. Эту игру один на двое можно выиграть».

Она бросила взгляд на часы. Без четверти двенадцать. Слишком поздно, ясно, что Уильям не успеет. Теперь только она, Элин, может остановить Вольфа.

И ей показалось, что она знает, как это сделать.

Вольф и Соня обменялись взглядами, как бы подавая друг другу сигнал. Положив руки Элин на бедра, они слились в поцелуе прямо у нее перед глазами.

Это был долгий, сладострастный поцелуй. Она подумала: «А что они от меня хотят?»

Они оторвались друг от друга, и Вольф точно так же поцеловал Элин. Она не сопротивлялась. Затем почувствовала руку Сони у себя на подбородке. Соня повернула ее лицом к себе и поцеловала в губы.

Элин закрыла глаза, повторяя про себя: «Мне не сделают больно, не сделают больно».